Главная / Пресса / О.В. Семеницкая: Ситуация катастрофы и выбора судьбы в современной драматургии
Материалы Международной научно-практической конференции, по-священной 90-летию со дня рождения Льва Адольфовича Финка.
Самара. 2006
По замечанию М.Липовецкого, "драматургия становится главным действующим лицом в литературе именно тогда, когда после бурных передряг, революций, потрясений и сдвигов происходит стабилизация (застой, депрессия)..."[1,244]. В этом высказывании отмечается такая особенность как посттравматичность драмы, желание осмыслить последствия перемен. Возможно, указанным обстоятельством определяется такое отличительное качество современной драматургии, когда драматический сюжет выстраивается вокруг предчувствия катастрофы, конца света. При этом в сфере авторского внимания находится сознание, пережившее катастрофу, травмированное, больное сознание.
Наиболее отчетливо указанная особенность проявилась в драматургии Нины Садур. Ее можно считать своего рода открывателем данной темы в современной драматургии, поскольку кроме Садур трудно назвать драматургов, в творчестве которых тема катастрофичности бытия занимала бы центральное положение. Ее творчество в определенной мере является одним из факторов, которые определили атмосферу предчувствия катаклизма, крушения мира, что характерно для мировосприятия отдельных драматургов конца XX - начала XXI века. Одним из таких драматургов является Александр Строганов. Драматург с иной по отношению к Н.Садур театральной системой также демонстрирует интерес к категориям судьбы и выбора в ситуации катастрофы. Отметим, что в статье речь идет не о сравнении пьес Строганова и Садур, а о рассмотрении определенной тенденции на материале творчества указанных драматургов.
В пьесе "Морокоб" воплощается идея "кануна", не находящая однозначного и окончательного решения; события могут восприниматься как пророчество о конце света, не имеющем конца. Это подчеркивается и финалом пьесы, который получает медиативный характер. В финале пьесы "Морокоб" происходит нарушение целостности границы, разделяющей сценическое пространство спектакля и пространство зрительного зала, осуществляется переход границы "актер - зритель". Нарушение целостности границ осуществляется в последней реплике одного из персонажей пьесы, которая вовлекает в ситуацию катаклизма не только героев, но и зрителей. В пьесе Садур "Морокоб" воскрешаются архаические формы, которые дают автору возможность смоделировать ситуацию гибели-рождения всего мира. Пьеса становится космогоническим мифом нового времени, правда, возрождение мира оказывается иллюзорным, мнимым. Ситуация катастрофы находит свое выражение уже в фабульной основе пьесы, которую кратко можно представить следующим образом: большая прозрачная рыба, которую рыбаки Агрис и Имант вылавливают в море, а затем выбрасывают на дорогу, непостижимым образом разрастается, становится "больше всего" и проглатывает весь мир вместе с героями. Далее следует событие путешествия героев во чреве рыбы и освобождение. Как только герои оказываются в привычном для себя мире, становится очевидна иллюзорность освобождения. Огромная прозрачная рыба переваривает всех героев вместе со зрителями.
Тяготение к фабульной ситуации катастрофы наблюдается в пьесе-притче А.Строганова "Лисицы в развалинах". Герои пьесы с характерными именами Мудрый, Простая, Лесистратицын оказываются собранными все вместе в странном поезде. В авторской ремарке, предваряющей начало пьесы, указано, что это "неподвижный" поезд, который "уже немолод. Это поезд-подкидыш, который врос в землю. Однако герои об этом не знают и напряженно ждут отправления поезда. Внутри самого поезда также поддерживается иллюзия его жизнеспособности (например, периодически появляется проводница, разносящая чай). О том, что произошло в мире, за пределами поезда (почему "много юных и молодых погибло", отчего "целое поколение вымирает"), в пьесе напрямую не сообщается, а герои, зная некую тайну недавнего прошлого, предпочитают не говорить о ней. При этом поезди пространство вокруг него на первый взгляд оказывается островком жизни и порядка в пространстве хаоса (периодически с развитием действия пьесы упоминается о существовании некоего Города, расположенного недалеко от поезда, но дороги в который нет, и ходить в него крайне опасно). Всем пассажирам периодически объясняют, что покидать поезд и прилегающую к нему территорию нежелательно, что поезд надежно охраняется, но неизвестно от кого, поскольку на протяжении всей пьесы никакая опасность поезду не грозит, а все непорядки оказываются мистификацией одного из персонажей по имени Гога, образ которого наделен в пьесе функциями лжепророка. Оказывается, что в Город вообще невозможно попасть: образ Города становится некой утопической мечтой героев об абсолютной свободе. При этом все персонажи ожидают наступления конца света.
Предчувствие катастрофы приводит к тому, что в центре оказываются мотивы судьбы и выбора. Категория судьбы для драмы чрезвычайно важна. "Для драмы обязательно противоречие между намерением, волевой инициативой и их результатом: это и есть судьба" [2,313]. Судьба в драме связана непосредственно с выбором. "Выбор в драме - это выбор героем собственной судьбы. В этот момент он проявляет максимум свободной инициативы; но как только выбор сделан, дальнейший ход событий становится неизбежен, т.е. он подчиняется уже внеличной необходимости, часто предчувствуемой, но непредотвратимой" [2, 312].
В современной драматургии категория судьбы приобретает особое значение. Судьба не всегда связана с выбором (акцентируется архаическое начало в понимании судьбы, ритуализация человеческих отношений); если героем и совершается выбор, то дальнейшие события развиваются не только по принципу неотвратимости, но и не связаны напрямую с выбором персонажа и его усилиями эту судьбу самостоятельно сконструировать, определить или изменить. В одной из своих работ В.Мильдон, обращаясь к драматургии XVIII века, отмечает особенность статуса судьбы в русской драматургии. Русской драме более свойственен такой способ развития действия, когда "все складывается само по себе - не действует ни человеческая воля, ни божественная, а лишь произвол иррациональных сил" [3, 18]. Для героев Сумарокова или Княжнина "любой выбор оказывается неудачным, а почему - неизвестно. Вся их активность как будто поражена недугом - инстинктивным предчувствием безрезультатности всех усилий" [3, 18]. Можно сказать, что отдельным современным драматургам свойственен похожий взгляд на содержание человеческого бытия, которое мнится поприщем неясных непостижимых сил. Отсюда немощность героев перед стихией безличных обстоятельств.
Так, в пьесе Н.Садур "Морокоб" создается иллюзия, что развитие событий направляется личной волей одного из персонажей (Бориса). Если всех остальных героев характеризует некоторая пассивность, они совершают свои поступки в рамках сложившихся обстоятельств, оказываются ведомы волею случая, то рис своими действиями мотивирует те или иные события пьесы и отчасти определяет путь их развития. Борис является единственным персонажем, которому кажется, что он понимает мир: он считает, что основа мироустройства заключается в соблюдении порядка. Поэтому герой стремится избавиться от; го непонятного, противоречащего его представлениям о порядке, норме. Борис постоянно пишет доносы на странных, с его точки зрения, отдыхающих, живущих вопреки установлен правилам, а потому вносящим в этот мир хаос. Борису кажется, что он может просчитать исход всех событий и обстоятельства складываются всякий раз в его пользу. Однако это мнение постоянно опровергается ходом событий пьесы. Герою кажется, что каждое его действие направляется его личным выбором и волей. Но на самом деле все события, в том числе и поступки Бориса, определяются внешними неподвластными герою обстоятельствами. Борис достигает своей цели: его желание занять место рыбака Иманта, который является всеобщим любимцем и о котором заботятся все отдыхающие, получает буквальную реализацию в пьесе: Борис падает в яму, вырытую героями для Иманта. Последствия его выбора и поступка оказываются непредсказуемыми. Падение Бориса (отметим - случайное, поскольку он не заметил замаскированную в саду ловушку) увлекает в яму остальных героев пьесы, причем яма превращается в брюхо огромной рыбы и герои оказываются проглоченными. И если в рамках своего личного, индивидуального бытия герой достигает цели, то в плане общечеловеческой судьбы всех героев ожидает одна участь, которую они изменить не в силах, а все их попытки сделать это уже заведомо обречены на неудачу. В финале пьесы оказывается, что "Она (рыба - О.С.,)... всех переваривает" [4,314].
В пьесе А.Строганова "Лисицы в развалинах" судьба выступает также в качестве некоей предзаданности и об этом заявлено уже в авторской ремарке "В России... кажется, не может случиться ничего ужасного и непоправимого, - все уже было. Все мы знаем, обо всем упреждены, или, что немаловажно, обо всем догадываемся..." [5].
В то же время в пьесе А.Строганова мотив судьбы получает особую интерпретацию. В "Лисицах в развалинах" всем развитием действия подтверждается мысль о том, что не следует стремиться изменить свою судьбу, идти против некоей предзаданности. Напротив, необходимо принять свою судьбу и прожить ее. Персонажи пьесы оказываются пассажирами одного купе неслучайно. Категория судьбы в пьесе Строганова получает свое материальное воплощение в образе места в поезде, отведенного каждому из героев. Всех пассажиров группируют по особому принципу, по выражению Гоги, всех "разобрали по поездам, деток с детками, работных с работными", отдельно собрали одиноких. Каждому пассажиру дают какую-либо работу, причем работа выбирается произвольно, не учитывается бывший род занятий и профессия героев. Персонажам пьесы определяют их место в мире вне зависимости от их воли и индивидуального решения. Но герои пьесы не могут занять выделенного, отведенного им места, потому что не соответствуют этому месту. Не соответствуют, поскольку не обладают вообще никакими талантами: по признанию одного из персонажей, они "фальшивые люди", "оболочки людей". Лесистратицын - писатель, но не написал ни одной хорошей книги, он "лишь играл в писателя"; Никодимов всем говорит, что он бывший уголовник, вор, но на самом деле он только "всю жизнь играл в приблатненного парня. Со страху играл. Так было удобнее, безопаснее, так было легче выжить".
Судьбой персонажей пьесы становится их несостоятельность как героев, неспособность совершить серьезный поступок, неспособность к действию. Герои всячески пытаются бежать от своей судьбы, но даже в этой ситуации все действия их даны автором в комическом, ироническом, фарсовом свете: Лесистратицын решается на самоубийство, но в последний момент ему не хватает решимости, и он просит Клавдию Федоровну Простую, в которую он влюблен и которая отвечает ему взаимностью, застрелить его. В результате попытка самоубийства оканчивается неудачей, поскольку у героев в руках оказывается не настоящий, а игрушечный пистолет.
Особенность категории судьбы в пьесе А. Строганова вырастает во многом из мироотношения героев. Прослеживается различного рода ритуализованность человеческих отношений. Причем возникновению определенного ритуала способствует сам человек. Так, для Мудрого в процессе взаимоотношений с миром посредником является справка, документ. Мудрый верит, что аккуратность и порядок являются залогом спасения. По этой, причине он всю жизнь собирал и хранил различные бумажки и справки. К концу его жизни у героя не осталось ни одного близкого человека, все члены его семьи, которых он очень любил, умерли, зато справок скопилось невероятное множество. Оказавшись в поезде, Мудрый "первым делом взял с собой не одежду, не пищу, а все свои бумажки". Однако вера в силу порядка, документа оборачивается против персонажа. Командование запуталось в справках Мудрого и по этой причине потребовало от него биографию в пяти экземплярах. Но когда герой начинает составлять требуемый документ, оказывается, что биография Мудрого сводится к собиранию и хранению справок и бумажек.
В итоге, судьба становится ответом на вопрос "кто Я?" Пока герои - пассажиры поезда, они наделены определенными характерными чертами, функциями, хоть и не реализуют их в полной мере. Как только герои покидают поезд, они лишаются своего места в мире, своей судьбы. В финале пьесы "Лисицы в развалинах" герои выходят на генеральное построение к предстоящему; празднику, смысла, значения которого они не понимают. Но как только герои оказываются на перроне, поезд вдруг начинает "дышать", набирает ход и уезжает без пассажиров. Герои остаются на перроне в сплошном тумане, перед ними мир без четких очертаний и границ и что скрывается в тумане - неизвестно. Определенность и предзаданностъ в их жизни сменилась неопределенностью и вероятностью того, что может произойти все, что угодно. Для героев наступил конец света, которого они все постоянно ждали.
Итак, обращаясь к одной проблеме - человек в ситуации катастрофы, когда рушатся привычные основы бытия, - Нина Садур и Александр Строганов приходят к ней разными путями. У Садур мир действительно такой страшный, необъяснимый. И человек не в состоянии предотвратить происходящие метаморфозы. Привычный мир предстает перед героями и читателем неожиданной, совершенно незнакомой, а подчас фантастической, даже гротескной стороной. У Нины Садур пьеса заканчивается, как только обозначается граница, указывающая на то, что мировосприятие героя должно измениться. Задача автора в том и заключается, чтобы подвести героя к "границе", осознанию иллюзорности прежних представлений о мире. Финальная фраза пьесы "Морокоб" должна вызвать у героев шок и побудить к дальнейшей рефлексии над состоянием мира и своем положении в нем. При этом особенность рефлексии человека по поводу состояния этого мира может быть выражена словами одного из героев пьесы: "Слава. Что происходит в мире? Я перестал понимать. Мы жили. Все стало ненадежное. Марево в мире, марево... Если так будет продолжаться, станет невозможно жить" [4,309]. Данная фраза перекликается с финалом пьесы-притчи А.Строганова "Лисицы в развалинах", где персонажи недоумевают, "по какому случаю весь этот туман?" У Строганова фактически объективного мира нет: он являет собой совокупность представлений о нем героев пьесы. Последовательное конструирование мифов и составляет основу сюжета пьесы. Эти мифы складываются из различных осколков. Люди живут в преддверии конца света, поэтому готовы верить в приход всадников из апокалипсиса и ждать их появления. В пьесе Строганова катастрофа происходит первоначально в сознании человека. Герои живут в преддверии Апокалипсиса в нелепом, фантастическом мире, населенном чудовищами. И такую модель мира они создают сами.
Библиографический список
1.Липовецкий, М. Театр насилия в обществе спектакля / М.Липовецкий // Новое литературное обозрение. - 2005. - № 73.
2.Теория литературы. Учебное пособие в 2-х т. /Под ред. Н.Д. Тамарченко - Т.1. Тамарченко Н.Д., Тюпа В.И., Бройтман С.Н. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. - М.: Академия, 2004.
З.Мильдон, В. Вершины русской драмы / В.Мильдон. - М.: Издательство МГУ, 2002.
4.Садур, Н. Обморок / Н.Садур. - Вологда, 1999.
5.Строганов, А. Лисицы в развалинах /А.Строганов. - http://sibalera/lvs/ru/newwriting/plays/cities/stroganov_interiers/htm
Ситуация катастрофы и выбора судьбы в современной драматургии ("Морокоб" Н. Садур, "Лисицы в развалинах" А. Строганова)
О.В. СеменицкаяМатериалы Международной научно-практической конференции, по-священной 90-летию со дня рождения Льва Адольфовича Финка.
Самара. 2006
По замечанию М.Липовецкого, "драматургия становится главным действующим лицом в литературе именно тогда, когда после бурных передряг, революций, потрясений и сдвигов происходит стабилизация (застой, депрессия)..."[1,244]. В этом высказывании отмечается такая особенность как посттравматичность драмы, желание осмыслить последствия перемен. Возможно, указанным обстоятельством определяется такое отличительное качество современной драматургии, когда драматический сюжет выстраивается вокруг предчувствия катастрофы, конца света. При этом в сфере авторского внимания находится сознание, пережившее катастрофу, травмированное, больное сознание.
Наиболее отчетливо указанная особенность проявилась в драматургии Нины Садур. Ее можно считать своего рода открывателем данной темы в современной драматургии, поскольку кроме Садур трудно назвать драматургов, в творчестве которых тема катастрофичности бытия занимала бы центральное положение. Ее творчество в определенной мере является одним из факторов, которые определили атмосферу предчувствия катаклизма, крушения мира, что характерно для мировосприятия отдельных драматургов конца XX - начала XXI века. Одним из таких драматургов является Александр Строганов. Драматург с иной по отношению к Н.Садур театральной системой также демонстрирует интерес к категориям судьбы и выбора в ситуации катастрофы. Отметим, что в статье речь идет не о сравнении пьес Строганова и Садур, а о рассмотрении определенной тенденции на материале творчества указанных драматургов.
В пьесе "Морокоб" воплощается идея "кануна", не находящая однозначного и окончательного решения; события могут восприниматься как пророчество о конце света, не имеющем конца. Это подчеркивается и финалом пьесы, который получает медиативный характер. В финале пьесы "Морокоб" происходит нарушение целостности границы, разделяющей сценическое пространство спектакля и пространство зрительного зала, осуществляется переход границы "актер - зритель". Нарушение целостности границ осуществляется в последней реплике одного из персонажей пьесы, которая вовлекает в ситуацию катаклизма не только героев, но и зрителей. В пьесе Садур "Морокоб" воскрешаются архаические формы, которые дают автору возможность смоделировать ситуацию гибели-рождения всего мира. Пьеса становится космогоническим мифом нового времени, правда, возрождение мира оказывается иллюзорным, мнимым. Ситуация катастрофы находит свое выражение уже в фабульной основе пьесы, которую кратко можно представить следующим образом: большая прозрачная рыба, которую рыбаки Агрис и Имант вылавливают в море, а затем выбрасывают на дорогу, непостижимым образом разрастается, становится "больше всего" и проглатывает весь мир вместе с героями. Далее следует событие путешествия героев во чреве рыбы и освобождение. Как только герои оказываются в привычном для себя мире, становится очевидна иллюзорность освобождения. Огромная прозрачная рыба переваривает всех героев вместе со зрителями.
Тяготение к фабульной ситуации катастрофы наблюдается в пьесе-притче А.Строганова "Лисицы в развалинах". Герои пьесы с характерными именами Мудрый, Простая, Лесистратицын оказываются собранными все вместе в странном поезде. В авторской ремарке, предваряющей начало пьесы, указано, что это "неподвижный" поезд, который "уже немолод. Это поезд-подкидыш, который врос в землю. Однако герои об этом не знают и напряженно ждут отправления поезда. Внутри самого поезда также поддерживается иллюзия его жизнеспособности (например, периодически появляется проводница, разносящая чай). О том, что произошло в мире, за пределами поезда (почему "много юных и молодых погибло", отчего "целое поколение вымирает"), в пьесе напрямую не сообщается, а герои, зная некую тайну недавнего прошлого, предпочитают не говорить о ней. При этом поезди пространство вокруг него на первый взгляд оказывается островком жизни и порядка в пространстве хаоса (периодически с развитием действия пьесы упоминается о существовании некоего Города, расположенного недалеко от поезда, но дороги в который нет, и ходить в него крайне опасно). Всем пассажирам периодически объясняют, что покидать поезд и прилегающую к нему территорию нежелательно, что поезд надежно охраняется, но неизвестно от кого, поскольку на протяжении всей пьесы никакая опасность поезду не грозит, а все непорядки оказываются мистификацией одного из персонажей по имени Гога, образ которого наделен в пьесе функциями лжепророка. Оказывается, что в Город вообще невозможно попасть: образ Города становится некой утопической мечтой героев об абсолютной свободе. При этом все персонажи ожидают наступления конца света.
Предчувствие катастрофы приводит к тому, что в центре оказываются мотивы судьбы и выбора. Категория судьбы для драмы чрезвычайно важна. "Для драмы обязательно противоречие между намерением, волевой инициативой и их результатом: это и есть судьба" [2,313]. Судьба в драме связана непосредственно с выбором. "Выбор в драме - это выбор героем собственной судьбы. В этот момент он проявляет максимум свободной инициативы; но как только выбор сделан, дальнейший ход событий становится неизбежен, т.е. он подчиняется уже внеличной необходимости, часто предчувствуемой, но непредотвратимой" [2, 312].
В современной драматургии категория судьбы приобретает особое значение. Судьба не всегда связана с выбором (акцентируется архаическое начало в понимании судьбы, ритуализация человеческих отношений); если героем и совершается выбор, то дальнейшие события развиваются не только по принципу неотвратимости, но и не связаны напрямую с выбором персонажа и его усилиями эту судьбу самостоятельно сконструировать, определить или изменить. В одной из своих работ В.Мильдон, обращаясь к драматургии XVIII века, отмечает особенность статуса судьбы в русской драматургии. Русской драме более свойственен такой способ развития действия, когда "все складывается само по себе - не действует ни человеческая воля, ни божественная, а лишь произвол иррациональных сил" [3, 18]. Для героев Сумарокова или Княжнина "любой выбор оказывается неудачным, а почему - неизвестно. Вся их активность как будто поражена недугом - инстинктивным предчувствием безрезультатности всех усилий" [3, 18]. Можно сказать, что отдельным современным драматургам свойственен похожий взгляд на содержание человеческого бытия, которое мнится поприщем неясных непостижимых сил. Отсюда немощность героев перед стихией безличных обстоятельств.
Так, в пьесе Н.Садур "Морокоб" создается иллюзия, что развитие событий направляется личной волей одного из персонажей (Бориса). Если всех остальных героев характеризует некоторая пассивность, они совершают свои поступки в рамках сложившихся обстоятельств, оказываются ведомы волею случая, то рис своими действиями мотивирует те или иные события пьесы и отчасти определяет путь их развития. Борис является единственным персонажем, которому кажется, что он понимает мир: он считает, что основа мироустройства заключается в соблюдении порядка. Поэтому герой стремится избавиться от; го непонятного, противоречащего его представлениям о порядке, норме. Борис постоянно пишет доносы на странных, с его точки зрения, отдыхающих, живущих вопреки установлен правилам, а потому вносящим в этот мир хаос. Борису кажется, что он может просчитать исход всех событий и обстоятельства складываются всякий раз в его пользу. Однако это мнение постоянно опровергается ходом событий пьесы. Герою кажется, что каждое его действие направляется его личным выбором и волей. Но на самом деле все события, в том числе и поступки Бориса, определяются внешними неподвластными герою обстоятельствами. Борис достигает своей цели: его желание занять место рыбака Иманта, который является всеобщим любимцем и о котором заботятся все отдыхающие, получает буквальную реализацию в пьесе: Борис падает в яму, вырытую героями для Иманта. Последствия его выбора и поступка оказываются непредсказуемыми. Падение Бориса (отметим - случайное, поскольку он не заметил замаскированную в саду ловушку) увлекает в яму остальных героев пьесы, причем яма превращается в брюхо огромной рыбы и герои оказываются проглоченными. И если в рамках своего личного, индивидуального бытия герой достигает цели, то в плане общечеловеческой судьбы всех героев ожидает одна участь, которую они изменить не в силах, а все их попытки сделать это уже заведомо обречены на неудачу. В финале пьесы оказывается, что "Она (рыба - О.С.,)... всех переваривает" [4,314].
В пьесе А.Строганова "Лисицы в развалинах" судьба выступает также в качестве некоей предзаданности и об этом заявлено уже в авторской ремарке "В России... кажется, не может случиться ничего ужасного и непоправимого, - все уже было. Все мы знаем, обо всем упреждены, или, что немаловажно, обо всем догадываемся..." [5].
В то же время в пьесе А.Строганова мотив судьбы получает особую интерпретацию. В "Лисицах в развалинах" всем развитием действия подтверждается мысль о том, что не следует стремиться изменить свою судьбу, идти против некоей предзаданности. Напротив, необходимо принять свою судьбу и прожить ее. Персонажи пьесы оказываются пассажирами одного купе неслучайно. Категория судьбы в пьесе Строганова получает свое материальное воплощение в образе места в поезде, отведенного каждому из героев. Всех пассажиров группируют по особому принципу, по выражению Гоги, всех "разобрали по поездам, деток с детками, работных с работными", отдельно собрали одиноких. Каждому пассажиру дают какую-либо работу, причем работа выбирается произвольно, не учитывается бывший род занятий и профессия героев. Персонажам пьесы определяют их место в мире вне зависимости от их воли и индивидуального решения. Но герои пьесы не могут занять выделенного, отведенного им места, потому что не соответствуют этому месту. Не соответствуют, поскольку не обладают вообще никакими талантами: по признанию одного из персонажей, они "фальшивые люди", "оболочки людей". Лесистратицын - писатель, но не написал ни одной хорошей книги, он "лишь играл в писателя"; Никодимов всем говорит, что он бывший уголовник, вор, но на самом деле он только "всю жизнь играл в приблатненного парня. Со страху играл. Так было удобнее, безопаснее, так было легче выжить".
Судьбой персонажей пьесы становится их несостоятельность как героев, неспособность совершить серьезный поступок, неспособность к действию. Герои всячески пытаются бежать от своей судьбы, но даже в этой ситуации все действия их даны автором в комическом, ироническом, фарсовом свете: Лесистратицын решается на самоубийство, но в последний момент ему не хватает решимости, и он просит Клавдию Федоровну Простую, в которую он влюблен и которая отвечает ему взаимностью, застрелить его. В результате попытка самоубийства оканчивается неудачей, поскольку у героев в руках оказывается не настоящий, а игрушечный пистолет.
Особенность категории судьбы в пьесе А. Строганова вырастает во многом из мироотношения героев. Прослеживается различного рода ритуализованность человеческих отношений. Причем возникновению определенного ритуала способствует сам человек. Так, для Мудрого в процессе взаимоотношений с миром посредником является справка, документ. Мудрый верит, что аккуратность и порядок являются залогом спасения. По этой, причине он всю жизнь собирал и хранил различные бумажки и справки. К концу его жизни у героя не осталось ни одного близкого человека, все члены его семьи, которых он очень любил, умерли, зато справок скопилось невероятное множество. Оказавшись в поезде, Мудрый "первым делом взял с собой не одежду, не пищу, а все свои бумажки". Однако вера в силу порядка, документа оборачивается против персонажа. Командование запуталось в справках Мудрого и по этой причине потребовало от него биографию в пяти экземплярах. Но когда герой начинает составлять требуемый документ, оказывается, что биография Мудрого сводится к собиранию и хранению справок и бумажек.
В итоге, судьба становится ответом на вопрос "кто Я?" Пока герои - пассажиры поезда, они наделены определенными характерными чертами, функциями, хоть и не реализуют их в полной мере. Как только герои покидают поезд, они лишаются своего места в мире, своей судьбы. В финале пьесы "Лисицы в развалинах" герои выходят на генеральное построение к предстоящему; празднику, смысла, значения которого они не понимают. Но как только герои оказываются на перроне, поезд вдруг начинает "дышать", набирает ход и уезжает без пассажиров. Герои остаются на перроне в сплошном тумане, перед ними мир без четких очертаний и границ и что скрывается в тумане - неизвестно. Определенность и предзаданностъ в их жизни сменилась неопределенностью и вероятностью того, что может произойти все, что угодно. Для героев наступил конец света, которого они все постоянно ждали.
Итак, обращаясь к одной проблеме - человек в ситуации катастрофы, когда рушатся привычные основы бытия, - Нина Садур и Александр Строганов приходят к ней разными путями. У Садур мир действительно такой страшный, необъяснимый. И человек не в состоянии предотвратить происходящие метаморфозы. Привычный мир предстает перед героями и читателем неожиданной, совершенно незнакомой, а подчас фантастической, даже гротескной стороной. У Нины Садур пьеса заканчивается, как только обозначается граница, указывающая на то, что мировосприятие героя должно измениться. Задача автора в том и заключается, чтобы подвести героя к "границе", осознанию иллюзорности прежних представлений о мире. Финальная фраза пьесы "Морокоб" должна вызвать у героев шок и побудить к дальнейшей рефлексии над состоянием мира и своем положении в нем. При этом особенность рефлексии человека по поводу состояния этого мира может быть выражена словами одного из героев пьесы: "Слава. Что происходит в мире? Я перестал понимать. Мы жили. Все стало ненадежное. Марево в мире, марево... Если так будет продолжаться, станет невозможно жить" [4,309]. Данная фраза перекликается с финалом пьесы-притчи А.Строганова "Лисицы в развалинах", где персонажи недоумевают, "по какому случаю весь этот туман?" У Строганова фактически объективного мира нет: он являет собой совокупность представлений о нем героев пьесы. Последовательное конструирование мифов и составляет основу сюжета пьесы. Эти мифы складываются из различных осколков. Люди живут в преддверии конца света, поэтому готовы верить в приход всадников из апокалипсиса и ждать их появления. В пьесе Строганова катастрофа происходит первоначально в сознании человека. Герои живут в преддверии Апокалипсиса в нелепом, фантастическом мире, населенном чудовищами. И такую модель мира они создают сами.
Библиографический список
1.Липовецкий, М. Театр насилия в обществе спектакля / М.Липовецкий // Новое литературное обозрение. - 2005. - № 73.
2.Теория литературы. Учебное пособие в 2-х т. /Под ред. Н.Д. Тамарченко - Т.1. Тамарченко Н.Д., Тюпа В.И., Бройтман С.Н. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. - М.: Академия, 2004.
З.Мильдон, В. Вершины русской драмы / В.Мильдон. - М.: Издательство МГУ, 2002.
4.Садур, Н. Обморок / Н.Садур. - Вологда, 1999.
5.Строганов, А. Лисицы в развалинах /А.Строганов. - http://sibalera/lvs/ru/newwriting/plays/cities/stroganov_interiers/htm
© Строганов Александр, драматург: пьесы, драматургия, произведения для постановки в театре. Сайт драматурга Александра Строганова. Барнаул 2007-2012
e-mail: jazz200261@mail.ru
Телефоны: (3852) 34-36-19; 24-58-11; 8-913-215-22-18
Адрес: 656038, г. Барнаул, пр. Комсомольский, 102А-21
Моя страница в Facebook
Телефоны: (3852) 34-36-19; 24-58-11; 8-913-215-22-18
Адрес: 656038, г. Барнаул, пр. Комсомольский, 102А-21
Моя страница в Facebook